Если в самом городе жизнь кипела, то за аркой, обозначавшей Игры, она неистово бурлила. Меж редких, но сверкающих богатством шатров сновали люди и эльфы, а чуть дальше, на широком поле, под присмотром множества зрителей бились колдуны.

Публика, готовая заплатить за зрелище своим участием или звонкой монетой, внимательно следила за ходом потешных боев. Поросшие травой склоны холмов предлагали удобный обзор. Эти возвышенности располагались так удачно, что сразу же возникал вопрос: уж не сотворили ли их магией?

Паладины сразу привлекли к себе повышенное внимание. Особенно проницательные зрители поспешили к ристалищу, чтобы поскорее занять там самые удобные места.

- Ты с нами? Или будешь бродить здесь сам по себе? - учтиво спросил Кор'Пакех.

Метликин сделал выбор сразу и безо всяких сомнений. Все в том же окружении Ценителей Жизни он отправился к высокому белоснежному шатру, у которого отсутствовали какие бы то ни было опознавательные знаки, будь то вышитый герб или гордо реющее знамя.

Паладины один за другим нырнули внутрь шатра, и эльф остался перед входом в одиночестве. Он огляделся по сторонам и в который уже раз поймал на себе многочисленные взгляды любопытных прохожих.

Метликин попытался последовать за своими спутниками, но неожиданно потерпел неудачу. Он наткнулся на невидимую магическую преграду, которая препятствовала проникновению внутрь шатра. Причем заклинание было достаточно мягким, даже желейным, а потому спокойно пережило столкновение с эльфом.

Почти сразу же выглянул Кор'Пакех. Он извинился перед Метликином за причиненные неудобства и попросил его подождать снаружи.

В результате, энаритец продолжил наблюдать за тем, как наблюдают за ним. Особенно ему запомнился один человек, который был горбатым и, вдобавок, одноглазым. Но, вопреки уродливой внешности, одевался калека изысканно: оттенки красного на его расшитом вензелями жилете и на рубашке прекрасно сочетались с пурпурными панталонами и черно-бордовыми башмаками.

Горбун стоял вполоборота и пристально разглядывал Метликина. Он не стеснялся и совершенно не обращал внимания на то, как к этому относится сам энаритец.

Метликин нарочито повернулся к горбуну спиной и стал смотреть в ту сторону, в которой любопытствующие не проявляли столько нахальства. Так он стоял до тех пор, пока к нему не присоединился вышедший из шатра Кор'Пакех.

- Готов? - спросил паладин в своей типичной манере, когда по интонации совершенно нельзя понять того настроения, с которым вопрос задается.

- К чему?

- Идем на поле боя. Как выяснилось, сегодня мы сразимся с одним нехорошим человеком, и ты сможешь увидеть этот поединок воочию. Я знаю, что ты мне веришь, так что не удивляйся событиям сегодняшнего дня. В случае чего, иди к нам, на постоялый двор. Но, скорее всего, до этого дело не дойдет, и мы возвратимся туда все вместе.

- Событиям? - с любопытством и улыбкой повторил Метликин. Он не почувствовал предостережения. - Да, хочу тебя спросить об одном деле... Там, позади, стоит горбун. Он неприятно пялится на меня. Кто это? Не знаешь?

Кор'Пакех обернулся.

- Нет, я не вижу никого с твоим описанием. Мало ли здесь ходит народа. Ничего особенного.

- Не видишь? - Метликин обернулся и тоже не увидел горбуна. - Пропал... Наверное, он уже ушел.

- Конечно, не бери в голову. Ну что, идем?

Метликин воззрился на шатер и задал немой вопрос: "А остальные?"

- Они все уже на поле, а тебя я провожу пешком, без всякой магии.

Кор'Пакеха позабавило то, как вытянулось лицо эльфа; удивил так удивил, и ведь обоим приятно. Паладин не смог удержаться и тихо рассмеялся.

И действительно, Метликин был поражен до глубины души: как это все уже на поле, если из шатра никто не выходил? И тут же он ответил сам себе: "Портал! А ведь это заклинание подвластно лишь самым могущественным колдунам - Магистрам!"

Эльф вернул себе трезвость мысли, когда он, в сопровождении Ценителя Жизни, присоединился к остальным паладинам. Те терпеливо ожидали их у подножия одного из холмов.

Группа дворников как раз заканчивала уничтожать последствия завершившегося только что магического поединка, чем снискала почет зрителей - тоже, наверное, часть представления. Ристалище опустело, и никто не торопился на него выходить.

- Вот он! В красном и с повязкой на глазу! - по-детски обрадовался Метликин, когда на одном из холмов заметил горбуна.

Кор'Пакех, а с ним и еще несколько паладинов, заинтересованно повернули головы в ту сторону.

- Так бы сразу и сказал... А то горбун... Мало ли на свете горбунов. Как я и говорил, не бери в голову. Это очень могучий маг, его зовут Перекухул. Мы не замечали за ним ничего дурного, так что прости ему его любопытство.

Метликин подумал и принял совет к сведению. Чтобы выбросить горбуна из головы, он пробубнил только что пришедшую ему на ум мысль: "Если обращать внимание на каждого, кто обращает внимание на тебя - это ж самое интересное пропустишь!"

Дворники потрудились на славу, и выделенное для поединков поле вновь превратилось в уголок девственной природы. Но не надолго. Вскоре прямо над ристалищем возникла четкая витиеватая надпись. Каждая буква была ростом с взрослого человека.

- Багур... - шевеля губами, прочитал эльф. - Кто это?

Вместо ответа он услышал натянутое безмолвие. Паладины выстроились в шеренгу и, выпрямившись, застыли. Метликин пододвинулся к Кор'Пакеху и вопросительно взглянул на него.

"Не отвлекай нас, - голос паладина раздался прямо в голове энаритца. - Просто смотри и наслаждайся честным поединком. Скоро начнется".

Метликин последовал совету и встал рядом. Ответы на многие его вопросы почти сразу же появились сами собой, в лице, собственно, Багура.

Колдун буквально выпорхнул из высокого полосатого шатра, разбитого прямо у ристалища. Он приветственно взмахнул знаменем, которое удерживал в левой руке, и глубоко вонзил длинное древко в землю. В центре развевающегося белоснежного полотнища грязной рисованной кляксой зияло засохшее дерево.

Метликин ахнул. Знаменитое знамя паладинов отличалось от этого лишь тем, что их дерево было вовсе не увядшим, а полным жизни, богатым густой зеленой кроной. Эльф перевел взгляд на Ценителей и увидел, что те никоим образом не отреагировали на очевидное тяжкое оскорбление. Разве что их лица превратились в каменные маски.

Багур легко оттолкнулся от земли и взлетел - зрители ответили приветственным шумом. Его плащ затрепетал с подветренной стороны, а затем будто прилип к черному камзолу и широким кожаным штанам. На ристалище колдун вышел один, и, видимо, следовало ожидать другого участника поединка.

Метликин оценивающе взглянул на Багура и сразу отметил особые приметы его внешности: широкое приплюснутое лицо, короткая шея, очень длинное сухое тело. Ему можно было дать лет двадцать или чуть больше.

Багур заговорил тонким голосом, какой сложно было от него ожидать:

- Как приглашенный гость Игр, один из десяти волшебников, удостоенных этой чести, я имею право выбрать себе противника. Должен отметить, что среди достойных людей я противников не вижу, но есть и недостойные, но пытающиеся на то притязать. Я хотел бы вызвать на бой какого-нибудь... падла... паладина. Как они там себя называют? Ценители Жизни. Есть здесь такие?

Презрительный и надменный тон, каким Багур произнес свою речь, возмутил Метликина.

- Мы здесь, слепая ты курица! - выкрикнул эльф, удивляясь своей несдержанности. Тем самым он привлек к себе внимание колдуна, до сих пор нарочито смотревшего в другую сторону. В шеренге паладинов раздалось тихое неодобрительное гудение, а публика почуяла зрелище.

Багур подлетел ближе к Ценителям, которым он бросил вызов, и всплеснул руками.

- О, я счастлив! Вас здесь аж девять удальцов! Как жаль, что я не могу ткнуть каждого из вас в грязь, чтобы замарать ваши белые одежды. Но я вижу, что эльф одет иначе. Неужели хоть у кого-то из вас есть вкус? Пожалуй, этого несчастного эльфа я и вызову на поединок.

Кор'Пакех выдвинулся вперед и нарушил свое молчание суровой речью:

- Достойный эльф пришел с нами, но он не Ценитель Жизни. И да будет тебе известно, что он не участник Игр: он не называл свое имя на входе.

Багур сделал вид, что чрезвычайно расстроился.

- И почему мне так не везет? Ладно, придется замарать руки о настоящих паладинов. Как жаль, а то этого вечно гниющего эльфа тоже было бы неплохо кое-чему научить.

- Вас гложет неполноценность, молодой человек, - произнес Метликин менторским тоном. - И научитесь хорошим манерам. Небось живете один и отвыкли от приличного общества.

Колдун посерел лицом и сжал кулаки. Было видно, что он еле сдерживается от ответных... действий. Впрочем, он взял себя в руки, и его голос уже не выдавал клокотавшую в его душе ярость:

- Да, один... А почему? Потому что моих родителей убили эти паладины. А ты еще и насмехаешься! Даю совет: сходи к арке, а там либо беги без оглядки, либо назови свое имя и возвращайся.

- Твои родители были отъявленными мерзавцами, - выкрикнул молодой Ценитель, имя которого Метликин запомнил: Бер'Тонг. Паладин сделал шаг вперед. - Вызови меня!

Багур зло взглянул на соперника и уже собрался ему ответить, но Кор'Пакех опять напомнил о себе громкой спокойной речью:

- Пусть уважаемый гость Игр сам выберет, чтобы было честно. Не стоит навязывать ему кого-либо. Если хочет, то пусть вызовет меня.

- Вот уж нет, - ядовито рассмеялся колдун, - очередь дойдет до всех. Но начну я с этого милого мальчика, который назвал моих покойных родителей мерзавцами. Последнее слово перед казнью все равно что закон, не так ли? Я выполню его волю.

Тут же в небе, под именем Багура, появились новые росчерки магии: "Бер'Тонг".

- Да будет так, - шепотом подвел итог Кор'Пакех.

- Да будет так, - вторили ему остальные паладины.

Метликин только сейчас заметил, что знакомый ему Ценитель Жизни, с которым он провел в пути долгое время, очень смахивает на главного или, по крайней мере, на самого уважаемого в этой группе паладинов. Его это приятно удивило.

Бер'Тонг принял из рук собратьев аккуратно свернутый синий плащ и надел его, после чего легко оттолкнулся от земли и подлетел к противнику. Тот уже извлек из-под собственного плаща длинный прямой меч, украшенный гардой в виде восьмиугольника, и завис в воздухе. Багур был полон нетерпения, и он даже не скрывал этого.

Поединок начался с команды человека, исполнявшего роль судьи. Сердце и трижды не успело отстучать, а зрители уже вздыхали от разочарования: заметную часть поля покрыл густой и совершенно непроглядный туман. Дуэлянты пропали где-то в центре сотворенной ими же завесы.

Большинство зрителей жаждало серьезного поединка великих мастеров, связанных чувством взаимного неприятия, и теперь все они были вынуждены довериться слуху. Опустившуюся на ристалище тишину покоробили удары металла о металл, и... Бер'Тонг медленно выплыл из тумана.

- Я одолел врага, - тихо промолвил он, но услышали его все. - Зло потеряло могучего союзника.

- Слава Ценителям Жизни! Ура! Бер'Тонг! - раздались многочисленные крики. Несмотря на разочарование от невысокой зрелищности поединка, народ возрадовался. Публика, в целом, поддерживала именно паладина и теперь отмечала его победу. Никто не успел понять смысла произнесенных им слов.

В соответствии с правилами поединков судья попросил предоставить ему доказательства победы. Это было сделано во избежании ситуаций, когда один участник состязания временно лишал своего противника возможности говорить и передвигаться, но при этом был неспособен на большее.

Бер'Тонг почтительно поклонился арбитру и развернулся лицом к туману. Паладин выступил в роли дворника: он внимательно осмотрел чужое, как теперь выяснилось, заклинание, и начал постепенно уничтожать его. Ему не потребовалось развеивать весь туман - только часть, - чтобы поверженный колдун предстал перед всеми как на ладони.

Все увидели, что Багур неподвижно застыл в воздухе. Его кафтан был грубо рассечен - от предплечья и до поясницы - и окровавлен. А на его бледном лице робко посмеивалась маска смерти.

Зрители ахнули. Судья тоже опешил, но не забыл своих обязанностей и засчитал победу.

Смерть в ходе поединков, если не возбранялось пользоваться холодным оружием, была частым гостем Игр. А уж сколько наносили увечий - не сосчитать. Но это не значило, что подобные происшествия не вызывали у публики одинаково шоковую реакцию. Тем более что на этот раз был умерщвлен один из Приглашенных.

- Я скорблю над его несчастной душой вместе со всеми вами, - смиренно произнес Бер'Тонг и спустился с небес на землю.

Паладины начали выражать своему собрату поддержку: они поочередно клали руку ему на плечо. Метликин поразился: Ценители улыбались друг другу! Их улыбки были легкими, едва приметными и даже немного грустными, но в то же время они содержали в своей глубине именно радость, даже торжество!

Эльф распахнул глаза и непонимающе уставился на Кор'Пакеха. Он жаждал отнюдь не пояснений, а опровержения! Нет, паладины не могли так хладнокровно, у всех на глазах, убить человека!

Но энаритец не успел получить ответ. Кор'Пакех зашевелил губами, принялся водить руками по воздуху, и тогда раскрылся небольшой портал, покрытый тонкой, едва прозрачной пеленой.

- Шагай вперед! - скомандовал паладин таким приказным тоном, что эльф не нашел сил ослушаться.

Метликин выполнил требование - шагнул, и очутился в уже знакомой просторной комнате с выстроенными в ряд скамьями. В спину его что-то толкнуло, и раздался недовольный голос:

- На проходе-то не стой, отойди в сторону!

Метликин выполнил и это требование, совершенно не выказывая сопротивления. Ощущение, что мир рухнул, глубоко врезалось в его сознание. Эльф словно в полусне отмечал, как в только что еще пустовавшей комнате один за другим появлялись Ценители Жизни, с такой легкостью несущие смерть.