Ког внимательно прислушивался ко всем звукам, которые доносились из дырки-портала. Заклинание в очередной раз оправдывало те колоссальные затраты времени и труда, которые дракон вложил в его изучение, превращение из желанной фантазии в действующий инструмент.

По ту сторону портала, ставшего постоянным каналом связи, находился способный, удивительно полезный гоблин по имени Атуг. Тому, как этот малый выполнял тайные задания в тылу врага, могли бы позавидовать лучшие ажальские разведчики. Совершенное знание галактического языка и людских традиций делало его "своим человеком" во всех уголках Вселенной. Единственное, что от него требовалось - это скрывать свое истинное, зеленого цвета лицо. Ради этого он пользовался и гримом, и искусными заклинаниями, и даже носил своеобразную одежду.

Атугу из клана Шепота племени Звезды дракон вверил серьезное поручение: доставить к нему баронессу Цальсу Соцец, вдову лорда империи Коцеков. Ког не стал заниматься этим лично, он решил, что двуногий помощник справится с задачей не хуже, а может даже и лучше него самого.

Ког все обдумал и, безо всякой слепой спешки, призвал Атуга в храм Цолкокса Далекого. Дракон доходчиво ему объяснил, чем тот должен заняться. Он нашел исполнителя своей задумки, а сам отошел в сторону, чтобы неотрывно следить за развитием событий и, если понадобится, вмешаться.

Совсем недавно Ког приобщался к памяти ныне покойного Иленвала Ратена. Благодаря этому он прекрасно знал о том, где проживает любовница колдуна: либо в ронудальском дворце, либо в особняке на окраине столицы империи. Оставалось надеяться на то, что после загадочного исчезновения Ратена она не ударилась в бега. Впрочем, в это верилось с большим трудом. В сложившихся обстоятельствах Цальса скорее предпочла бы остаться на месте и ждать. Да и зачем ей скрываться? Разве появился повод отказаться от остатков привычной жизни?

Атуг должен был найти вдову лорда Соцеца и доставить ее к Цолкоксу Далекому. Гоблин умел неплохо колдовать, но, для пущей надежности, дракон приставил к нему сначала одного, а затем, после некоторых раздумий, и второго годажа. Эта могучая троица получила несложное, но ответственное поручение.

Ког прислушивался к дырке-порталу, один конец которого он поместил перед собой, а другой прикрепил к шляпе Атуга. И пусть их разделяли сотни лиг, они могли слышать друг друга без малейшего напряжения слуха.

Гоблины вошли в Ронудал после заката. Дракон последовал за своими марионетками и также переместился на Ажаль, но совсем в другое место - в старую заброшенную шахту. Там, где он очутился, царили тишина, непроглядная тьма и сухой, застоявшийся воздух.

Трое укутанных в плащи коренастых "людей" не привлекли к себе никакого лишнего внимания. Ночной город отнесся к ним с безразличием. Гоблины без труда добрались до особняка Соцецов, и Атуг передал дворецкому заранее приготовленную бумагу. Текст послания, адресованного хозяйке, поражал своей краткостью и простотой: "Моя несравненная, гонцы расскажут тебе все. Сейчас".

Разумеется, Ког взял слова не наобум; Иленвал Ратен часто передавал Цальсе подобные тайные послания - краткие, точные, неизменно начинавшиеся с обращения: "Моя несравненная". Баронесса должна сразу понять, кто ей пишет, тем более что дракон безупречно подделал чужой почерк. Она, конечно, сразу понесется на встречу с любовником, который имел наглость пропасть и до сих пор никоим образом не давать о себя знать. Над нею возобладают жаркий гнев и желание. Она спустится к поджидающим на улице гоблинам...

Дракон был готов ко всяким неожиданностям, но, к его удивлению, поведение женщины оказалось на редкость предсказуемым. Не прошло и четверти четверика, как хозяйка дворца покинула свой кров и одна, торопливым семенящим шагом, подошла к укутанным в плащи незнакомцам.

- Моя госпожа! Умоляю, не задавайте вопросов! Позже! Следуйте за нами...

Атуг свободно говорил на всеобщем галактическом языке и даже сумел вкрапить в свою речь легкий акцент, какой был свойственен жителям империи Коцеков. Неудивительно, что его слова не вызвали никаких подозрений. Привыкшая во всем полагаться на Ратена, Цальса безропотно приняла условия игры. Свои чувства она пока что держала при себе.

Ког был очень доволен. Атуг не только прекрасно справлялся со своим заданием, но вдобавок - вместе с сопровождавшими его годажами - получал сейчас бесценный опыт. Они спокойно шествовали по крупному ажальскому городу, видели множество людей и их жизнь. Пусть гоблины удивляются сейчас, когда им ничто не угрожает напрямую. Зато в будущем, уже в условиях боя, непривычные глазу пестрые вывески и другие магические причуды уже не отвлекут их от главного - от схватки с врагом.

Ког ни на мгновение не забывал о важности Цальсы, о том, что терять еще и ее - это вопиющая, преступная расточительность, недостойная дракона. Поэтому он оставался настороже до того самого мига, пока гоблины и их спутница не вышли за пределы Ронудала. Там, в тиши и темноте, вдали от бурлящего ночной жизнью города, Ког бросил в дырку-портал всего одно слово: "Ко мне!"

Его услышали. Один из годажей раскрыл портал, и тут же заговорил Атуг:

- Пожалуйста, госпожа, вас ждут... Поторопитесь.

Цальса прекрасно знала, как тяжело колдунам удерживать портал открытым. Она много раз видела усталость, затоплявшую Иленвала после его переходов сквозь пространство. Ее одолело желание поспешить, чтобы провожатый - который оказался Великим! - не рухнул от потери сил.

Женщина сделала широкий шаг и перенеслась прочь с Ажали. Гоблины проследовали за ней.

"Сделано!" - возликовал Ког.

Гоблины переместились к храму Цолкокса Далекого. Ког знал, что некоторое время они потратят на то, чтобы войти внутрь, и поэтому не торопился с собственным перемещением. Его задержало упоение очередной своей маленькой победой. Дракон сполна насладился первыми - самыми яркими! - переживаниями и только тогда покинул заброшенную шахту. После себя он оставил только эхо: тихий приглушенный хохот.

Ког очутился в длинной узкой пещере. Вернее сказать, это была даже не пещера, а разлом в скале, перекрытый сверху толстыми каменными плитами. Именно так выглядел храм Цолкокса Далекого.

Дракон устроился в дальнем от входа углу и начал придирчивый поиск наиболее удобного для своего громадного тела положения. В тот миг, когда кожистые крылья окончательно пристроились на боках, тишину растоптали звуки далеких шагов.

Ког увидел, как вход в пещеру налился живыми красками. С каждым ударом сердца поступь двуногих существ становилась все громче, а проем выплескивал из себя все больше и больше света. Наконец, на виду появились три гоблина и ведомая ими человеческая женщина.

Цальса выглядела встревоженной, растерянной. Она была бледна даже в теплом свете факела. Она ощутила, что происходит что-то неправильное. Незнакомцы вели себя учтиво, но упорно сохраняли таинственность. Так им повелел Иленвал? Что с ним случилось, почему он скрылся и теперь ведет себя таким странным образом? Это так необходимо?

Дракон легко читал мысли женщины по ее лицу. Она еще не поняла, что ее попросту обманули, но уже была близка к столь неприятному для себя открытию.

Гоблины ступили в святое место и, без лишних слов, сразу перешли к делу. Бог и так был вместе с ними на протяжении всего дня, бог знал об их приходе и ждал их.

- О, Цолкокс Далекий, мы выполнили твое поручение!

- Идите, - громогласно ответил Ког.

Нечеловеческий голос на чужом языке, донесшийся из дальнего, укутанного в непроглядную тьму угла пещеры, заставил Цальсу вздрогнуть. Женщина испугалась, в ее глазах заиграла паника; подозрение стало расти в ней с каждым ударом заторопившегося сердца.

Цальса уставилась во тьму, она всеми силами пыталась разглядеть хоть что-нибудь. Тщетно. Она встрепенулась и завертела головой в поисках провожатых, и не увидела их. Гоблины уже покинули пещеру. Горящий, дарующий свет факел также пропал в ведущем наружу тоннеле.

Впрочем, Ког сразу вплел в воздух чуточку магии, и тьма вокруг Цальсы превратилась в приятный полумрак. Даже такое скудное освещение позволило дракону увидеть тонкие белые руки женщины, которые сами по себе, безотчетно разуму, затеребили длинные манжеты богатого черно-лилового платья; вырез на груди дал заметить глубокие вдохи и выдохи.

"Сейчас побежит", - подумал дракон и снова оказался прав.

Цальса резко развернулась к выходу, да так, что ее длинные русые волосы - как и положено вдове, она перестала их стричь в день смерти супруга, - взметнулись диковинным фонтаном. Легкий дамский плащ на ее плечах колыхнулся, широкая юбка пошла волнами. Женщина побежала прочь из пещеры.

Ког застыл на месте. Его волю сковало очарование. То, что он сейчас увидел, показалось ему потрясающей, доселе невиданной красотой, редкой гармонией покоя и движения, прелестью выхваченного из потока времени мгновения. Пусть ненадолго, но дракон целиком и полностью отдался самому редкому из доступных ему наслаждений - созерцанию истинно прекрасного.

Впрочем, Ког нашел в себе силы и стряхнул сладостные оковы очарования. Он отстранился от пережитого чувства и заставил себя думать о главном: о непререкаемом могуществе и о преградах, одной из которых выступала сейчас Цальса Соцец.

Дракон, конечно же, мог за ней не гнаться, ей все равно некуда было деться. И, тем не менее, он на корню пресек все игры. Опыт подстегивал его быть стремительным.

Цальса даже не успела вбежать в тоннель, ей не хватило всего-навсего нескольких шагов. Она неожиданно замерла, застыла в магических тисках, которые мягко обняли ее со всех сторон и подняли над землей. Уже в воздухе заклинание развернуло скованную жертву. Женщина вновь обратилась лицом к дракону, но по-прежнему не видела его.

Ког отринул от себя все посторонние мысли и, даже не глядя на Цальсу, начал сплетать новые заклинания. Баронесса сразу ощутила на себе колдовство: ее веки налились неподъемной тяжестью, ее разум словно превратился в морскую губку. К ней пришел сон. Тогда дракон выпрыгнул из тьмы и навис над обездвиженной, совершенно беззащитной женщиной.

Ког быстро прикинул возраст своей жертвы. Баронесса выглядела молодо, но прожила не менее сорока лет. Это означало, что полное чтение ее памяти займет почти двое суток. Дракон вздохнул и, будто нехотя, наклонился вниз.

Еще мгновением ранее женщина спала, и вдруг в ее безмятежном, окутанном покоем сознании ударил гром. Цальса широко распахнула глаза, но все, что она увидела, - это бескрайнее, неотвратимо затягивающее в свои глубины огненное море...