Все десять учеников выстроились в ряд и внимательно слушали последние наставления перед прыжком. Им нужно было сделать несколько шагов к краю горного выступа, на котором все они сейчас находились, и броситься вниз в озеро.

Метликин представлял все совершенно иначе: начиная с того, как его приняли на острове, и кончая видом на Источник магии. Ни то, ни другое его не впечатлило. Более того, разочаровало. Он не чувствовал воодушевления, не видел вокруг себя никакого торжества; все происходило так, будто посвящение в маги - это вполне обыденное, ничем не примечательное событие.

Внизу под горным выступом расплескалось небольшое тихое озерцо, воды которого отсвечивали красным. Оно и впрямь казалось кровавым. Ах, если бы это название было дано только благодаря необычному цвету воды, а вовсе не из-за сгинувших в глубине учеников.

Метликин ощутил легкий страх. Он заволновался, засомневался в успехе, хотя накануне Второй Шаг заглянул к нему комнату и успокоил его насчет будущего прыжка.

- Отбрось сомнения, Метликин Сор Кенор! - обнадежил он. - Я с уверенностью могу сказать, что завтра ты станешь магом. Ведь ты принадлежишь к той расе, которую Источник еще никогда не отвергал. Возможно, такие случаи были, но я про них ничего не знаю. В душе эльфы не опускаются ниже, чем они есть, а поэтому дорога к магии всегда для них открыта. От тебя зависит лишь то, как много магической силы ты зачерпнешь. И я желаю, чтобы знаменитые деяния твоего прошлого померкли перед деяниями твоего будущего. Если же полученная тобою Сила окажется невеликой, то огорчаться тоже не стоит - ты и без нее замечательный эльф, который навеки вошел в историю.

Метликин не хотел заострять внимание на своей славе, высокой волной докатившей даже досюда. Он поинтересовался о будущем других учеников, но Тин Тирор отказался отвечать. Тогда энаритец спросил об услышанной от Сурага Варна связи магии и чувств.

- Да, все так, - закивал колдун. - Еще раз повторюсь: мои сегодняшние слова были о том, дарует Источник магии частицу себя или же отберет жизнь. Зато душа ученика, глубина его чувств, какими бы эти чувства ни были - все это определит размеры даруемой Силы. Знаешь, Источник - он все же живой, совсем как деревья. Ты, возможно, ощутишь это.

- А как много Силы получил ты сам?

Тин Тирор тихо рассмеялся.

- Не столько, сколько хотело мое детское самолюбие - да-да, я был такой, - но все же достаточно. Сейчас вообще редки стали маги, которые обрели огромное могущество. Сейчас времена покоя. Это в древности было много любви и... ненависти. Великие Войны... Наверняка ты о них слышал. Их бы не случилось без той лютой вражды, что пролегла между расами. Тогда, представь себе, даже среди горных карликов встречались весьма и весьма сильные колдуны. Что уж говорить об эльфах, для которых и без того родная стихия взбаламутилась обстоятельствами.

- Пожалуйста, расскажи, - попросил Метликин.

- Ну что же... В те времена было очень много ненависти, и появилось множество таких колдунов, чья мощь лилась потоком. Их магия сметала все на своем пути и порождала реки крови. Что оставалось делать? Прокапывали русло, чтобы отвести угрозу. Поэтому гоблинам досталось более всего, но так уж получилось. - Тин Тирор как бы виновато развел руками. - А иначе наступил бы всеобщий конец, Закат Мира. Даже драконы испугались - и не напрасно. Горячие головы стали охотиться и за ними.

Всех отрезвило лишь искоренение гоблинов. Потихоньку-помаленьку, но все утряслось. Но на Ажали осталось множество рубцов. Там даже не знали, как хоронить умерших! Шутка ли, за неполный век свою погибель нашли сотни миллионов! Чудовищные потери... Кто знает, быть может, однажды вспыхнут новые Великие Войны, и черед кануть в забвенье придет за эльфами и за людьми... Во всей Вселенной останутся одни горные карлики... Думаешь, это невозможно?

- Ужасно, - выдохнул пораженный Метликин. Не из-за карликов, конечно, а из-за пережитых предками страданий. - Мне уже доводилось слышать об этом, хоть и без таких кошмарных подробностей, и поначалу я даже не мог поверить. Просто ужасно. Сейчас нет серьезных войн и народы спокойны, и это счастье. Не хотел бы я оказаться здесь из-за ненависти к кому-то.

Мардитин Тин Тирор горько улыбнулся, он одобрил слова ученика.

- Ты совершенно прав. Теперь я уверен в тебе и не дам запрета на твое купание. Да-да, именно так. А ты думал, что мы пускаем к Источнику всякого желающего? Иногда как раз из-за глубочайшей неприязни, от жажды отмщения, здесь появляются люди. Эльфы - нет, но такие люди бывают. Фанатики высылаются прочь, но наиболее опасных, чья ненависть застыла и таится до поры до времени, выявить тяжело... Или вот безумцы... их эмоции болезненно обострены, поэтому на свою беду можно получить сумасшедшего Магистра - такого тоже никак нельзя допускать. Безумцев мы тоже воротим. А для чего, как ты думаешь, устраивается многодневное обучение? В том числе и для изучения учеников. Рассказываю тебе об этом из благодарности за Энарит, ты ведь не из болтливых? К тому же, ты эльф. Не разочаруй меня, ладно? Узнал, теперь осмысли и забудь. - Второй Шаг встал. - Ну что же, мне надо заглянуть еще к нескольким ученикам. Поболтаю с ними. А тебе желаю удачи. Отдыхай.

...Метликин стоял плечом к плечу с другими учениками и уже тысячный раз вспоминал свой разговор с Тин Тирором. И не он один. Наверное, каждый из них сейчас вернулся в мыслях к минувшему вечеру, к беседе с глазу на глаз со Вторым Шагом. Эльфа более всего волновало, какое будущее было предсказано беренварцу, который все же не отступил и теперь стоял первым в ряду. Метликин стоял четвертым. Их выставили по росту, в соответствии с древней традицией.

Помимо учеников, рядом кучно расположились и уже обретшие силу колдуны. Их тоже было десять; то ли так предписывалось протоколом, то ли произошло совпадение. Метликин заметил, что все они пялились на него. Наверняка они прознали, что за эльф собрался стать магом, и вот теперь пришли поглазеть на столь выдающееся событие.

Третий Шаг Ваннадальсхнукюра была облачена в слегка потрепанную мантию, под которой скрывалось странного покроя платье с пышной юбкой. В ее одежде преобладали розовые с белым цвета, но ей бы больше подошли монарший пурпур и тьма ночи. Невысокая женщина в годах, человеческой расы, она выглядела воплощением властности. Это читалось в ее взгляде, в прическе из туго заплетенных в узел бронзовых волос, в том же выборе одежды. Ее голос оказался звонким и тихим - властной была манера говорить.

- Неважно кто вы и неважно откуда вы, - начала она, явно намекая на заслуги некоторых учеников. - Сегодня ваша жизнь изменится. Мой коллега должен был подготовить всех вас к обряду посвящения, так что не буду отнимать у вас время. Прыгать вниз будете отсюда. - Колдунья небрежно махнула на кромку выступа. - По одному. В том порядке, в котором стоите. Заставлять вас делать самоубийство я не желаю, поэтому каждый волен отказаться.

Последние слова были произнесены таким тоном, что пойти на попятную расхотелось бы даже отчаянному трусу. Среди личностных недостатков Третьего Шага явно имелась любовь навязывать свое мнение.

- Ты, ученик! - Она указала тонким скрюченным пальцем на стоявшего первым беренварца.

Мужчина ссутулился подобно рабу, которому приказали до смерти высечь себя кнутом. Он оглянулся, чтобы увидеть поддержку в собратьях по несчастью, и без дальнейшего промедления прыгнул вниз.

Всплеск воды, пробитой телом, показался Метликину необычным, слишком глухим. При всем желании, он не мог видеть той части озера, где беренварец вошел в воду, поскольку подойти ближе к краю выступа ему не позволяла какая-то дикая обстановка повиновения и четкого следования указам устроителей обряда. Если бы было заранее известно, как все будет происходить, то эльф явился бы на остров только в силу серьезных на то причин. "Например, в случае пропажи Оилитиль", - тут же, в ответ своим думам, горько усмехнулся он.

Третий Шаг заметила тусклую улыбку Метликина и нахмурилась. Колдунья резко повернулась к озеру - перед ней-то все происходящее внизу представало как на ладони, - но вскоре она снова смотрела на учеников. Ее впалую щеку пересекла слеза.

- Он умер, его звали Хениг Торманнох. Его упорство достойно уважения. Следующий!

Если бы не слеза, пущенная привыкшей к смертям, но все же сраженной горем женщиной, то Метликин не сдержался бы. Подобное отношение, как он слышал, можно было найти в воинствах или мелких дружинах людей, когда командиры посылают кого-то вперед на верную смерть и потом разглагольствуют перед остальными о героизме. Возможно, энаритец слишком строго осудил колдунью, но к тому располагала сама атмосфера обряда.

Метликин закрыл глаза, как бы отвергая свою причастность к происходящему, отрекаясь от жестокой действительности. Вскоре до его ушей донесся еще один всплеск воды, а следом - восторженный крик обретшего магию человека. Это был совсем молодой парень, молчаливый и неприметный. Кто там следующий? Эльф и так почувствовал, не глядя, что его сосед справа сделал несколько тяжелых шагов вперед, потоптался на месте, а затем прыгнул. Знакомый уже всплеск ножом резанул слух. Метликин зажмурился, ощутил нависшую тишину и... услышал вопль радости, дикий рев победителя.

- Ученик! - раздался суровый голос Третьего Шага.

Метликин ощутил прохладное прикосновение магии к своему запястью и открыл глаза. Колдунья взмахнула рукой, и ветер мягко подтолкнул эльфа в спину. Настал его черед прыгать.

Метликин быстро подошел к краю выступа. Он оценивающе посмотрел вниз, и его взгляд наткнулся на отливающую красным поверхность озера, ровную, безмятежную, отгороженную от солнца тенью горы. Два мокрых до нитки человека сидели на берегу и о чем-то друг с другом переговаривались. Изредка они даже напускали на свои лица улыбки. Также они поглядывали на выступ - спокойно и с уверенностью в том, что испытание каждому по плечу.

Погибшего нигде не было видно.

- Не мучай же себя и других! - вызывающе выкрикнула Третий Шаг.

Боль? В ее голосе боль и мука?!

И Метликин прыгнул. Он легко оттолкнулся обеими ногами, и его послушное тело полетело вниз, пятками вперед. "Почему я прыгаю в одежде? - успел озадачиться эльф, пока несся навстречу судьбе. - Почему все прыгают в оде... А-а-ах!"

Столкновение с поверхностью озера могло уподобиться объятьям матери, на удивление ласковым и нежным, если бы не чудовищная температура воды: тело словно заточили в льдину.

Метликина ударило по ушам - последствие прыжка в воду с большой высоты. И он зажмурился, когда в его распахнутые настежь глаза болью ворвался холод. Вслепую эльф потянулся наверх, к солнцу. Он так и не достал ногами до дна - озеро было много глубже, чем показалось снаружи, - однако не растерялся. Его руки и ноги пришли в движение, дабы поскорее достичь поверхности, но... Пять, десять, двадцать гребков...

Не оставляя судорожных попыток выбраться из колдовского озера, Метликин осторожно приоткрыл глаза. Невероятно, но, несмотря на водную преграду, эльф в мельчайших подробностях увидел Третьего Шага, которая смотрела с вершины выступа прямо на него. На ее лице отчетливо проступил страх.

Метликин взмахнул руками с новыми силами, помог себе ногами, но ни на пядь не приблизился к границе двух стихий, которая ревниво разделяла жизнь и смерть.

Перестало хватать воздуха. Тело налилось свинцом. Свело правую ногу.

Разум осадила паника.

Эльф вновь взглянул на колдунью, уже с отчаянием, и ужаснулся. Она рыдала! Ее не было слышно, но она что-то кричала, срывалась в голосе. Она... все поняла?

Уже не пытаясь вызволить себя из цепких пут Источника, Метликин предался до безумия спокойному размышлению: "Неужели это конец? Хотел воссоединиться с Оилитиль, но теперь сам обрек нас на расставание. Жестоко..."

"Оилитиль! - безмолвно воскликнул эльф. - Я знаю, ты жива! Прости меня..." - Перед его глазами появилась душераздирающая картина, на которой женщина рыдала над распухшим телом утопленника...

Вода вокруг будто бы стала гуще, насыщеннее, и тогда энаритец взорвался: "Я что, бесследно сгину в пучине озера? Нет! Нет! Пусть без магии, но я вырвусь отсюда!"

Прилагая неимоверные усилия, Метликин заставил себя, свое взбунтовавшееся тело и слишком рано сдавшийся разум, собраться. Раз! Два! Вот она, поверхность - рукой подать! Неистово задвигались ноги, все тело выгнулось и тут же вытянулось в струну. Кулак яростно взметнулся вверх и... добыл свободу. Следом из заметно потеплевшей воды показалась голова эльфа, и его рот жадно, с уродливым сипящим звуком, заглотнул живительный воздух.