Худо-бедно подкованная, чумазая до самой холки лошадь понуро тянула за собой груженую крестьянскую телегу. Ее щуплые хозяева медленно, мрачно глядя себе под ноги, тащились рядом. С каждым шагом они по щиколотку увязали в густой грязи и, сами того не замечая, все сильнее ненавидели устоявшуюся погоду.

Мягкая в этих краях зима медленно, даже нехотя сдавала свои позиции, и скорбящие о том небеса все чаще разряжались неприятной холодной моросью.

Местные жители, вооруженные многовековыми приметами, чурались глядеть на угрожающе низкое свинцовое небо. Они боялись прогневить просыпающееся после спячки солнце. Другое дело - одинокий бродяга, который неторопливо плелся по дороге вслед за телегой: плачущие тучи он приветствовал загадочной полуулыбкой. Ненастье даже было ему на руку, и его больше заботила не погода, а собственная борода, давно слипшаяся в тяжелые жесткие космы.

Возраст бродяги можно было оценить лет в сорок-пятьдесят, хотя такого рода люд всегда кажется старше, чем есть на самом деле. Одежда путника также не отличалась изысканностью: блеклые мешковатые штаны и подпоясанная веревкой рубаха навыпуск, на ногах покрытые коркой грязи сапоги. Наряд был до того простым и легким, что совсем не спасал от холода.

Бродягу медленно несло в сторону покатого холма, на склоне которого одиноко возвышался бревенчатый двухэтажный дом. Там были тепло и уют, и ветер игриво разносил по округе влекущий аромат горячей пищи.

Постоялый двор, единственный в приграничной деревне, радушно принял даже такого незавидного гостя. В этом заведении видели всякое, а потому не стали делать скоропалительных выводов по одному только внешнему виду путника.

Тим Дагбет - а это именно он превратился в нищего бродягу - благодарно кивнул хозяину двора и устало плюхнулся на грубую низкую скамью в углу помещения. Освещение оставляло желать лучшего, так что новоприбывшего посетителя в любом случае, где бы он ни сел, окутывал приятный полумрак.

Слегка отдохнув и согревшись, благо никто не гнал, Тим сунул руку под рубаху и на ощупь выковырял из своего старого пояса скрытую там крону. В грязных руках монета лишилась блеска, и теперь она не могла отразить даже самые скудные лучи света. Но хозяин двора имел особое чутье на деньги. Без суеты, но довольно быстрым шагом, он подошел к бродяге и тихо спросил, чего тот желает.

- Горшок с горячей мясной похлебкой... Хлеба... И воды... для рук... - рвано прохрипел Тим. Неделю назад он простудился - в который уже раз за минувший год, - и болезнь еще не оставила его изнеможенное испытаниями тело.

Еда оказалась на редкость дешевой. Тим получил на сдачу весомую горсть разменных монет и выложил все это добро прямо на грубо сработанный дощатый стол. Скучая в ожидании пищи, он соорудил из медяков несколько высоких башенок.

Захолустный постоялый двор не мог похвастать популярностью. Кроме Тима здесь решили отдохнуть и подкрепиться всего двое людей - таких же, как и он сам, одиночек. А между тем дело близилось к вечеру.

Хозяин заведения сам принес Тиму еду и небольшой тазик с водой. Он двигался очень вяло, как и подобает человеку, который зачах от своей непыльной однообразной работы.

- Откель путь держите, какие вести знаете? - спросил он, грузно присаживаясь напротив Тима. - Я задарма дам вам комнату, ежели расскажете складно.

Пес не для того почти целый год безвылазно хоронился в элиатоэнском лесу, чтобы поведать о том первому встречному. Да и рассказывать было нечего.

После того, как древол Таниле остался позади, Тим целую неделю продвигался на юг. Он стремился как можно скорее покинуть эльфийское владычество, и не бежал сломя голову лишь потому, что благоразумно опасался неожиданных, неприятных для него встреч с местными жителями и, тем более, с патрулями. Понимание, что спешка идет во вред, окончательно укрепилось в нем, когда по нескольку раз на дню ему пришлось защищать свой разум от чужих, накрывающих лес заклинаний.

Колдуны проявляли завидную настойчивость, и Тим не сомневался, что ищут именно его. К сожалению, Сор Кенор и его соратники были Магистрами, а, значит, могли разом охватывать огромные территории. Они чувствовали чужое присутствие даже на расстоянии в несколько лиг. И было всего два способа уберечься: оградить свой разум собственным защитным заклинанием или же отдаться в объятия сна.

В обычной ситуации Тим спокойно реагировал на каждое такое прикосновение к своему сознанию. Некий колдун захотел прощупать окрестности, выяснить, есть ли кто поблизости? Да пожалуйста, на здоровье. Пес привык делать вид, что он ничего не замечает. Так было всегда, пока он скрывался под вымышленной личиной, будь то Джимми-Покойник или кто-то другой, кто якобы не умеет колдовать. Он утаивал свой магический дар и не показывал, что хоть что-то чувствует.

Но сейчас все изменилось. Пес бежал, и более всего он желал остаться невидимым для преследователей. Каждый раз, когда кесесп оказывался в зоне действия чужого заклинания, он ставил защиту. Он едва успевал это делать, и тратил много сил, а потому неизменно вымучивал из себя усталую усмешку.

Тим часто вспоминал свою первую встречу с Сор Кенорами. Это произошло как раз в лесу, причем "благодаря" тому самому заклинанию, которое дает знать, есть ли кто поблизости. Остроухая парочка устроила привал недалеко от поляны, где ночью приземлился "Великий праведник" с капитаном Джимми-Покойником на борту. Утром Оилитиль услышала шум и воспользовалась своей магией, чтобы выяснить, что к чему...

Тим помнил тот день, даже тот миг. Он помнил и то, что тогда его обуял отвратительно липкий, выползший откуда-то изнутри страх. Ведь его корабль уже был почти готов к взлету, оставалось взмыть в манящие небеса и выйти на орбиту нужной планеты. И вот выяснилось, что их кто-то обнаружил... По счастью, то оказалась всего лишь парочка наивных, ничего не подозревающих эльфов.

Тим был молод и не смог быстро сообразить, что ему делать с неожиданной помехой. На первый взгляд, никакой опасности не было, но кто знает, чем все могло обернуться? По большому счету, было всего два решения, каждое из которых имело свои преимущества и недостатки: отпустить или устранить.

Девушка точно была колдуньей, ее спутник, возможно, тоже, поэтому прямое столкновение исключалось сразу. Что тогда делать? После долгого спора с корабельным магом, Тим решил взять эльфов с собой - благо те сами хотели "попутешествовать", - и определить их судьбу позже, уже безо всякого риска для себя и для задания Содружества. Как бы там ни было, несчастье все равно настигло звездолет - в космосе. Это похоронило радужные мечты молодого, грезящего славой Пса...

Тим задумчиво посмотрел на хозяина постоялого двора, который застыл в ожидании историй и слухов, и хрипло закашлял, неловко прикрывая свой рот ладонью. Дикая природа Элиатоэна действительно пошатнула здоровье кесеспа. Он пробыл с ней наедине много дольше, чем рассчитывал.

Тим перестал бежать прочь из эльфийского леса, когда на его пути возникла узкая, но бурная речушка. Местность была кряжистая, очень неровная, и потому вода словно по ступенькам - редким, но высоким, - бежала по наклонной вниз.

Совершенно случайно Тим обнаружил на берегу покинутую берлогу и... поселился в ней. Пес не испугался запаха хищного зверя, даже несмотря на то, что был вооружен одним только ножом. Он понадеялся, что тварь уже подохла или попросту ушла в другие края.

Тим намного сильнее беспокоился о том, есть ли поблизости древолы и насколько вероятно встретить здесь живую душу, к которой прилагались заостренные уши и меткие стрелы. Он прекрасно сознавал, что провести продолжительный период времени в эльфийском лесу - дело нелегкое. И тяготы зиждились не только на трудностях с добычей еды - главное, не быть обнаруженным.

В этой связи опытному Псу виделось, что других путей нет. Нужно остановиться и переждать на месте, иначе его могли слишком быстро поймать. Стоит выйти из Элиатоэна и сунуть нос в придорожную гостиницу - схватят. Показаться в ближайшем космопорту - схватят. Попробовать затеряться в городах, до которых надо еще добраться, - тоже ведь схватят, пусть и не в обязательном порядке. Нет, Тим в очередной раз состорожничал. Сначала он решил схорониться на несколько месяцев, потом продлил срок до полугода, а осенью и вовсе отмерил еще почти столько же, чтобы переждать зиму.

Заморозки стали самым серьезным испытанием, от них помогала разве что шкура старого волка, однажды пойманного в нехитрый деревянный капкан. И все же ничто так не страшило кесеспа, как встреча с законными обитателями Элиатоэна - с эльфами.

Когда истек срок визы, Тим, конечно же, не стал его продлевать. Он затаился и теперь старался оставлять как можно меньше следов. Пес крайне редко удалялся от своего жилища, а ветки и тонкие стволы молодых деревьев срезал только по крайней необходимости - для создания крепких кольев или других полезных для выживания инструментов. О постоянном огне и сытной ежедневной пище ему пришлось забыть; выручали ягоды и коренья, а также тихая охота на всякую мелкую живность.

Тим сильно исхудал, осунулся, оброс, но все перемены он воспринимал как козыри в игре на скрытность. Каждый новый день прибавлял ему внутренних сил. Время шло, и если его до сих пор искали, то поиски становились все слабее. Косвенным подтверждением этому было то, что прекратилось магическое прощупывание местности.

В конце зимы Тим решил навсегда покинуть обжитую им берлогу. Он направился дальше на юг, чтобы как можно скорее оказаться за пределами Элиатоэна. По счастью, обошлось без происшествий. У самой границы его едва не засекли близ эльфийской заставы, но и тут Пес сумел остаться незамеченным.

Тим, наконец, покинул Элиатоэн. Дабы сменить свою одежду дикаря, он ограбил первого встречного бродягу и облачился в его штаны и рубаху. От старого одеяния Пес оставил себе только сапоги, потому что изношенные лапти раздетой жертвы его совершенно не прельщали, и пояс, уместившийся под рубахой. Всю остальную рвань он сжег на ближайшем привале.

Надев чужую одежду, Тим сам превратился в бороздящего размытые дороги бродягу, благо его внешность тому способствовала. Он был грязным, обросшим, дурно пахнул грязью и потом... Этот образ ему понравился - очень удобно, в самый раз на первое время. И все ради того, чтобы никто, включая хозяина постоялого двора, грузно присевшего напротив, ничего не заподозрил.

- Не-е, хозяин, я мешу грязь дорог и вестей не слухаю. Звиняй, ежели развачаровываю. Да и пойду я дальше, не привычен я спать под крышей, отвык уж давненько...

- На ночь глядя? Я беру всего пять медяков. Ты пораскинь мозгами, авось передумаешь. Скоро набежит народ, и тогда комнат уже не будет, токоль в сенях...

- Спасибо, хозяин, за доброту. Пока я буду есть твою похлебку, я подумаю над твоими словами... - Это был вежливый намек на то, что Тим хочет остаться один. И его поняли правильно.

Кесесп подкреплялся неторопливо. После голодания, пусть даже вошедшего в привычку, он не мог налегать на еду. Горшочек с похлебкой - самое то; чуть жирная вскипяченная вода с безвкусным птичьим мясом, мягкой фасолью и грубо нарубленным размокшим картофелем. Такая пища не заскребет наждаком по горлу, но наполнит тело теплом и подарит позабытое уже ощущение сытости.

К тому времени, как Тим покончил с едой, помещение обогатилось почти дюжиной новых посетителей. Пес чуток посидел на месте, переваривая пищу и разглядывая усталые лица прибывших людей, и только тогда встал. Башенки гатов, которые горделиво высились над дощатой поверхностью стола, он сгреб в кучу и кое-как уместил в своих ладонях.

Монет было много, и это доставляло очевидное неудобство. Тим еще раз переговорил с хозяином постоялого двора и приобрел у него простенький, прошитый толстыми нитками кошель. Кроме того, он купил и припасы в путь-дорогу: пару краюх ржаного, пахнущего прошлогодним урожаем хлеба, головку чуть подсохшего сыра и потертую флягу с чистой родниковой водой. Хозяин ничуть не огорчился тому, что Тим уходит - на самом деле ему было все равно.

Кесесп намеревался уйти в ночь не просто так, по безудержному капризу, но с умыслом. Во-первых, он не хотел задерживаться в местах, где, с подачи того же Альфреза Хоэ, о Джимми-Покойнике могли знать. И неважно, что он неузнаваемо преобразился и что минул целый год. Во-вторых, ограбленный бродяга по странной милости Пса остался жив и, что не исключено, мог добраться до этого самого постоялого двора и указать на своего обидчика. Деревенскому люду разбирательства ни к чему, и какая им разница, что ты кесесп, находящийся на чрезвычайно важном задании самого Председателя. Они быстренько обвинят тебя в разбое и безо всякого суда вздернут на ближайшем суку.

Тим решил продолжить движение на юг, подальше от Элиатоэна и навстречу необъятной империи Коцеков. Его интересовали крупные города, и ближайшим, насколько подсказывала память, был знаменитый Ронудал. Затеряться там не в пример легче, чем в деревне. Более того, там можно было поискать кесеспов, которые с радостью помогли бы соратнику добраться до "Капли". А Пес преследовал именно эту цель. В крайнем случае, он мог сам раздобыть деньги и нанять звездолет, благо близ Ронудала издревле работал известный на всю Ажаль космопорт.

Когда нужно было найти Ландыш, перед Тимом стояли одни лишь вопросы - многочисленные, требующие последовательного поиска ответов на каждый из них. Теперь все обстояло совершенно иначе: определенности стало куда как больше. Но стало ли легче? Пес не верил в свое безоблачное будущее и в любом случае не собирался расслабляться.