Ког любовался вновь обретенным Даммогинегунпом почти так же, как ребенок любуется купленной ему на ярмарке плюшевой игрушкой. Он неотрывно разглядывал каждую букву, каждый изгиб в резном узоре, придирчиво рассматривал отполированные закругленные концы и даже примерялся, насколько волшебная палочка тяжела на вес. И пусть магика была мертва, лишена и толики заряда, но дракон знал, что эта вопиющая несправедливость поправима - если, конечно, Дикий не обманул его.

Ког разлегся в пещерном храме Вереска-Хранителя Прошлого и глазел по сторонам, выискивал, куда бы ему поместить обездвиженное человеческое тело. В конце концов, он остановил свой взгляд на неглубокой выемке в шероховатой, богатой мелкими трещинами стене.

К тому времени Тимори Дагбет уже очнулся. Он пробудился еще после перехода сквозь пространство и жесткого падения на каменный пол пещеры. Путы ослабли, и его обретшая волю грудь теперь вздымалась подобно кузнецким мехам. Вместе с тем он обрел удивительное внутреннее спокойствие; зрачки его глаз уже не метались из стороны в сторону, его взор стал осмысленным и уверенным.

"Точно, он из кесеспской разведки!" - утвердился в собственном предположении Ког. И он сразу перевернул Дагбета лицом вниз, чтобы тот не смог изучить представшее перед ним чудовище и темную пещеру, которая неожиданным образом пришла на смену полотняному шатру.

Будь обстоятельства иными, дракон тут же принялся бы за своего бесценного пленника и вычитал бы из его памяти все бесчисленные тайны. Но Ког помнил о том, о чем никак нельзя было забывать: о Роктонахе, о празднике весеннего равноденствия, который совпал по времени разом на трех планетах Гобликажа.

Само по себе обещание участвовать в торжествах, которое Ког дал гоблинам на Аквариуме, стоило мало. Ныне покойному Йеду он тоже обещал свою помощь - вернее, его семье, - однако вовсе не помышлял об этом. Но выгоду, которую сулило выступление на празднике, сложно было переоценить.

Это был прекрасный случай, чтобы лично - а не через жрецов - наполнить души миллионов гоблинов верой и силой, вдохновить их на великие свершения, объявить им: Возвращение близко, как никогда! остались считанные годы, быть может даже месяцы!

Ког попросту не мог заниматься Дагбетом сейчас, потому что неумолимое в своей беспечности время поджимало. Праздник начинался уже сегодня, а чтение памяти человека, прожившего почти полвека, должно было занять не меньше двух суток. Дракон и не думал довольствоваться только последними годами жизни Дагбета, он не собирался совершать одну и ту же ошибку второй раз подряд. И поэтому противоречие разрешилось с завидной легкостью: сначала праздник, а уж после...

Обстоятельства требовали от дракона стать еще внимательнее, еще ответственнее в решениях. Поэтому Ког решил не оставлять своего пленника в одиночестве. Он взбудоражил пространство чередой порталов и призвал в храм годажей.

Вскоре в пещере появились два могучих колдуна. Внешне они мало отличались от любых других посетителей святых мест, поскольку были облачены все в те же черные робы, а их лица скрывала густая тень от низко опущенных капюшонов. В мускулистой руке одного из гоблинов тихо потрескивал зажженный факел. Того требовали незыблемые традиции.

Ког терпеливо дождался окончания ритуала приветствия, и только тогда, в душе проклиная заведенные им же порядки и одновременно с тем гордясь собственной выдержкой, проревел:

- Да, Я звал! Близок Роктонах! Но вы двое - Атог из отехшу Пыли техги Неба и Грож из отехшу Заката техги Неба - избраны, чтобы провести это время здесь, в Великом Храме. Вы останетесь здесь, вы будете нести неусыпную стражу. Я говорю: такова ваша доля.

Разумеется, боги разговаривали с гоблинами исключительно на гоблинском языке, и можно было не беспокоиться о том, что Дагбет хоть что-то поймет. Ког высветил во мгле пещеры нишу с обездвиженным пленником и продолжил:

- Посмотрите на человека! Вы должны охранять его, как большую ценность. Он пленен и должен оставаться таковым. Он важен для будущего, которым Я не повелеваю, но Я уверен в Своих словах, ибо на это указывает прошлое, над которым Я властитель. Это говорю Я - Вереск-Хранитель Прошлого. Так будет. Оберегайте жизнь человека, он должен остаться живым и невредимым, пока Я не вернусь за ним и не молвлю: "Можете идти". Даже перед лицом смерти ваша жизнь ничто по сравнению с его жизнью. Спасти его, но умереть самим - будет великий подвиг. Я оказываю вам великую честь: отныне вы можете пользоваться своей Силой прямо в храме, и то будет Моя Сила, вложенная в вас! Вот Мое слово, вы его слышали.

Ког закончил разговор неожиданно, и гоблины даже не сразу ощутили тишину и покой, которые обрушились на них разом отовсюду. В громкие звуки лижущего факел огня вплелось участившееся дыхание годажей.

Еще не до конца сознавая случившееся, гоблины огляделись по сторонам. Но вот один из них, умудренный многолетним опытом Атог, дерзнул сплести простое заклинание - создал искру света. Бог разрешил пользоваться магией в храме, и нельзя было описать словами тот восторг, какой испытали оба избранных. Но они быстро взяли себя в руки и поняли, что на их плечи возлегла величайшая ответственность.

Ког еще ненадолго задержался в дальнем, самом темном углу пещеры, и проследил за все еще робкими действиями стражей. И только когда он убедился в том, что гоблины не опьянены свалившейся на них благодатью, только тогда он раскрыл портал и беззвучно покинул пещеру.

В его огненные глаза тут же вонзились лучи высокого яркого солнца - ближайшего к планете. Дальнее солнце только восходило над сизой дугой горизонта, его вечно тусклый малиновый диск четко проглядывался сквозь тонкую пелену облаков. Таков был небосклон Нигата, одной из шести планет гоблинов.

Судя по положению светил, празднование уже началось. Ког посмотрел вниз, на землю, и увидел заметное светлое пятно посреди огромного бурого континента - великую песчаную пустыню. Тогда он переместил свой взгляд правее, в сторону врезающегося в море полуострова-косы. Дракон взмахнул крыльями, поймал поток лишенного всяческих ароматов воздуха и устремился к цели.

Бескрайняя равнина на южной оконечности полуострова словно ожила. Упади с неба яблоко, и оно неизбежно приземлилось бы на гоблина. Великое множество жителей планеты сосредоточилась здесь, чтобы отметить священный праздник Роктонах, по всем знамениям - особенный.

Ког прекрасно знал, сколько гоблинов находится под его опекой, и мог сделать приблизительный счет на то, сколькие из них присутствуют на праздновании. Навскидку, не глядя, он уже мог сказать, что на нигатской равнине Торжеств собралось не менее шести миллионов зеленокожих.

В своих выводах Ког опирался на факты. Он знал, что население каждой из планет Гобликажа ныне составляло примерно двадцать миллионов голов. Он сам задал этот предел и строго ограничил рождаемость. А по сему дракону оставалось только сделать нехитрый подсчет: исключить из общей массы всех женщин, а также детей, которые еще не достигли возраста Посвящения; тех и других праздник обходил стороной. Соответственно, все остальные гоблины присутствовали сейчас на равнине.

Ког издревле завел жесткие порядки, на которых общество гоблинов сначала существовало, потом жило, а затем процветало. Он сотворил законы, которые выдержали испытание тремя с половиной тысячелетиями. Гобликаж развивался сугубо по тому пути, который ему предлагал дракон, и это касалось всего, даже сущих мелочей. Прежде чем уйти в народ, любое бытовое изобретение, заклинание, даже простая новаторская мысль должны были получить божественное одобрение.

Целая цивилизация была нанизана на прочный, незыблемый стержень по имени Ког. На нем она держалась. Только благодаря ему гоблины уживались в рамках своих кланов, племен и, как следствие, огромного единого государства. Непреложная власть свыше требовала - и получала - безусловное, беспрекословное подчинение.

За несколько тысячелетий Гобликаж сотрясло лишь четырнадцать межплеменных войн, и все они прошли через одобрение кого-либо из богов. Ког давал свое согласие только тогда, когда видел: такова природа развития общества, встряска необходима, чтобы выпустить пар из забурлившего варевом жизни котла. В остальных случаях дракон самостоятельно вершил суд и убивал всех виновных в нарушении священного покоя. Ему никто не противился, даже приговоренные жертвы. Каждый гоблин знал, что если кто-то из богов изрек свое решение, то другие боги не пойдут против него, а зачастую даже согласятся. Что уж говорить о том, чтобы самим, простым смертным, проявлять кощунственное вольнодумие?

Ког чутко следил за своими подопечными. Он уделял огромное внимание всем сторонам их жизни и всегда чувствовал, где перемены нужны, а где следует их избегать. И все это было бы невозможно, не будь древних законов, упорядочивших жизнь гоблинов.

Именно по воле дракона сохранилось древнее деление на роды, кланы и племена. Но и сюда, когда горстка гоблинов размножилась во много раз, он привнес собственные интересы: всегда и везде на планете стало жить шестьдесят племен, каждое племя состояло из шестидесяти кланов, а каждый клан - из шестидесяти родов.

Такое жесткое деление чрезвычайно упрощало взаимодействие с невероятно огромной массой гоблинов, и Ког пользовался этим с наибольшей для себя выгодой. Он давал им развиваться, но в то же время сдерживал, намеренно их ослаблял. Дракон давно уже превратил почти что уничтоженную расу в несокрушимую мощь, но он не спешил этим пользоваться и тем более не допускал, чтобы оружие обрело собственную волю и обратилось против него самого.

Одним из самых важных божественных законов было Посвящение. В определенном возрасте дети объявлялись взрослыми: девочки получали право рожать, в то время как всех мальчиков в обязательном порядке бросали в Источник магии - или, как говорили на Гобликаже, в Воды Перерождения. Поэтому каждый зеленомордый мужчина умел колдовать. Более того, каждый из них искренне надеялся, что Возвращение наступит еще при их жизни, что они увидят и сами примут участие в великом отмщении бледнокожим расам-убийцам, расам-предателям, против которых начнется Священная Война.

С небесной высоты Ког глядел вниз, на заполненную колдунами равнину, и удовольствие теплом растекалось по всему его телу. Вот оно, живое оружие! Но эта мощь не могла подарить дракону того, чего он желал - она была не его собственной, а чужой, лишь подчиненной его воле. Спусти он жаждущих крови гоблинов с цепи, и те сразу примутся за возмездие - уничтожат тех, кто когда-то давно чуть было не уничтожил их самих. С таким-то превосходством в Силе им, конечно, будет сопутствовать успех, но...

Ког стремился к иной цели. Великое расселение рас по Вселенной повлияло на его планы намного сильнее, чем он хотел; изменилось если не все, то очень многое.

Будь сейчас только одна обжитая планета - Ажаль, - и ее завоевание стало бы сущим пустяком. После захвата Алесада с его Источником магии враг лишился бы возможности пополнять свои ряды новыми колдунами, и с каждым годом сопротивление становилось бы только слабее. Что толку, если умершего, а то и просто одряхлевшего от старости колдуна заменит дюжина его отпрысков? Ведь те не будут знать магии, а, значит, станут легкой добычей для любого мало-мальски умелого гоблина.

Но с началом космической эры жизнь распространилась на множество новых планет, и на каждой из них исследователи обнаружили Источник магии. И получилось так, что теперь дракон должен был захватить уже не один, а множество дарующих Силу озер, установить над всеми ними свою власть. Сразу стало очевидно, что старый план никуда не годился, в изменившихся обстоятельствах он стал похожим на решето, которым хотят черпать воду. И тогда Ког переменил свое отношение к недавно спасенным, укрытым в далеких мирах гоблинам.

Минули тысячелетия, и целая раса превратилась в живое оружие, только и ждущее, когда его используют против врага. Но Ког ничуть не желал триумфальной победы гоблинов над остальными расами. Сценарий Великих Войн, когда все воевали против всех, уничтожали друг друга безо всякого смысла, и то выглядел предпочтительнее, пусть даже в нем крылись серьезные недостатки, которые дракон познал на собственной шкуре. Нет, новых Великих Войн он не хотел. Он многое переосмыслил и теперь строго следовал тщательно просчитанному, четко выверенному Замыслу.

Дракон взирал на расстилающуюся далеко внизу равнину Торжеств, и его удовольствие стремительно перетекало в ненависть. Тем не менее, он величаво расправил свои черные кожистые крылья во всю ширь и, хищно оскалившись, начал медленно планировать вниз к земле.